ЦВЕТЫ

Для человека, неравнодушного к искусству японского сада, поездка в Киото – сущее испытание. В степенных храмовых садах, где даже вороны (черные как смоль в отличие от серых московских) держатся с каким-то особым достоинством, вас охватывает священный трепет паломника. О, эти мшистые, пахнущие вечностью ладони земли, сжимающие горсти морщинистых валунов, это тихое журчание ручьев, пронзительная простота пейзажей, озаренная изнутри высшим светом! И это предательское чувство жадности, похожее на то, что испытывает обжора в шикарном ресторане! Более торопливо, чем диктуют приличия, я семеню по извилистой дорожке, то и дело виновато оглядываясь. Вороны неодобрительно покачивают головами, глядя, как я, отложив в сторону все церемонии, алчно поглощаю это изысканное блюдо. В спешке, вызванной желанием объять необъятное, посещение замка Нидзё оказалось спасительной отдушиной. Не чуждый философии традиционного японского искусства, он, в то же время, обладает неповторимым своеобразием и дарит возможность получить новые впечатления, одновременно упорядочив старые. Сады замка Нидзё – часть исторического ландшафтно-архитектурного комплекса, начало которому было положено в 1603 году сёгуном династии Токугава (но об этой истории чуть позже). Различные по стилю, несущие в себе наслоения разных эпох, они, тем не менее, не вызывают впечатления чего-то разрозненного.

Постепенно перемещаясь от пейзажей, созданных еще в XVII веке, к современному саду, вы смотрите на четырехвековую историю комплекса как на единое целое. Ничто не нарушает этой внутренней логики: все позднейшие изменения в облике парка, включая сад Сэйрю-эн, целиком выполненный в 1965 году, соответствуют духу места, прекрасно сочетаясь с архитектурой замка. Возможность этого заложена в способе планировки, традиционном для японского сада. В стремлении к иллюзии бесконечности пространства оно разбивается на множество микропейзажей, визуальные связи между которыми по возможности прерываются. Вы рассматриваете парк, как, например, рассматривали бы не единое полотно, а стопку открыток – в своей фантазии выстраивая художественную связь, объединяя отрывки в целое, "задним числом" оправдывая выстроенную последовательность. Современный дизайнер, возможно, отнесся бы к такому подходу как к проектировочному трюку, ловкачеству, позволяющему совместить несовместимое, но для садовников Японии он означает иное: это стремление к активной роли посетителя, часть философии, согласно которой действительный образ сада существует не физически, а лишь в сознании, в душе человека. Еще одна причина, по которой Нидзё, в отличие от храмовых садов, не стал музеем в полном смысле слова, а продолжает жить в наши дни – его изначальная "человечность", близость к нашему суетному восприятию. Он чужд всего потустороннего, далек от монашеского смирения, снисходителен до наших слабостей и надежд.

Его судьба, абсолютно мирская, берет начало в те дни японской истории, когда монаршая власть существовала, но не была сильна. Фактическими правителями страны были сёгуны – аристократы, при помощи искусных интриг выдававшие дочерей замуж за очередного императора и на правах старшего члена семьи (обычай, до сих пор довольно распространенный в Японии) получавшие право вмешиваться в любые дела молодых. Не смотря на то, что императорская резиденция находилась в Киото, сёгун осуществлял правление из собственной столицы. Каждая династия сёгунов выбирала для этой цели новый город, и его имя давало название очередной эпохе японской истории. К началу интересующего нас периода таким образом сменилось уже несколько столиц. Сёгунская власть крепла, и основанному в 1603 году династией Токугава замку Нидзё в Киото суждено было стать символом ее апогея и близкого разрушения..Сёгуны Токугава управляли страной из Эдо, нынешнего Токио. Их политические амбиции в тот момент достигли наивысшей точки.

Безграничная власть, полная регламентация жизни всех сословий, подконтрольная сёгуну и прекрасно управляемая военная мощь – благодаря всему этому Япония, в отличие от соседей, избежала колонизации европейцами и заложила внутриполитическую основу для будущих "экономических чудес". Но, видимо, не все было ладно в этом "датском королевстве", если одновременно с обустройством сёгунской столицы фактическому правителю страны потребовалось возвести в Киото, буквально под окнами императора, отдельную резиденцию – замок Нидзё. Он служил демонстрацией силы, богатства, могущества – такова официальная версия, отраженная в путеводителях, но и одновременно параноидального страха потери власти – такие мысли приходят вам в голову при самостоятельном осмотре Нидзё. Резиденция сёгуна много превосходит в роскоши императорский замок.

В Японии, где идеалом красоты служит известный принцип ваби-саби (что можно примерно перевести как бедность, простота, старина), такого количества резьбы, дорогих украшений, позолоты не встретишь, пожалуй, нигде. Это отложило свой отпечаток на роль, отводимую в резиденции парку: архитектура комплекса не выглядит встроенной в ландшафт, растворенной в нем, а подчиняет себе идею природы. Пейзажи садов словно "выходят" из интерьеров, служат продолжением искусных пейзажных росписей на золотом фоне, которыми украшены помещения замка. Величественная архитектура дворца Ниномару подчеркнута окружающим его открытым пространством.

Минуя ворота и попадая в "поле действия" этого сооружения, чувствуешь себя какой-то ничтожной малостью, и это роднит Нидзё с дворцовыми комплексами Европы, призванными нести идею абсолютной власти. Такая планировка преследовала не только художественные, но и практические цели: даже преодолев водный ров и стену, окружающую замок, вы не имели бы шансов подойти к дворцу незаметно. Со сторожевых башен охрана могла просматривать пространство парка по всему периметру. Стоит упомянуть, что и материал, из которого выполнены дорожки, выбран был не случайно. Острый гравий издает такое шуршание, что и в наши дни при наплыве посетителей весь парк "поет" перекрывая шум городских улиц. "Поют" и полы дворца Ниномару, выполняющие роль охранной сигнализации. Половицы – широченные доски из криптомерии – прибиты к лагам не до упора, и при ходьбе по ним гвозди "гуляют" в пазах, издавая тонкий свист.

Поэтичные японцы называют полы дворца соловьиными. Сняв обувь, вы можете пройти по галереям дворца и под аккомпанемент "соловьиных" трелей осмотреть старейший из садов комплекса – Ниномару, названный по имени дворца. Его создание приписывают легендарному Кобори Энсю (1579–1647), не только садовнику, но и великому мастеру чайной церемонии. Сад прижат к стенам дворца, обтекая зигзагообразную форму строения, и в значительной степени рассчитан на восприятие из внутренних покоев замка.

Композиционным центром его служит пруд с тремя островами: Вечной молодости, Журавля и Черепахи. Упомянутые животные олицетворяют вечную жизнь и одновременно являют собой две ипостаси энергии, принизывающей и творящей мироздание: инь и ян. Это магическое сочетание, очевидно, должно было укреплять веру сёгуна и его подданных в незыблемость правления. Изысканная береговая линия, оформленная композициями из камней и сосен, нанизывает на себя элементы пейзажной картины и представляет зрелище удивительной красоты. Отчасти не в традиции японского сада то, что Ниномару имеет скрытый политический замысел. Это не только духовное наслаждение, но и показное величие хозяина. В частности, первоначально наиболее красивый вид на острова и береговую линию открывался из окон Охирома сан-но ма (третий большой зал). Это был зал ожидания для тодзама-даймё, той части феодалов, которая в битве при Сэкигахара выступала против хозяина замка, сёгуна Токугава Иэясу, и потому находилась в опале.

Однако затем, в связи с посещением замка императором Гомицуно-о, на южной стороне пруда был построен дом для августейшего гостя (дом не сохранился), и сад подвергся реконструкции с таким расчетом, чтобы лучшие пейзажные картины просматривались оттуда. Наверное, надо быть японцем, чтобы совершенно понять, почему сёгун старался быть особенно гостеприимным со своими врагами и соперниками. Чего в этом больше: желания унизить или воспитать, привлечь на свою сторону посредством волшебной силы искусства? Кобори Энсю выступил в роли драматурга, как бы разыгрывая перед посетителями сада сцены, олицетворяющие вечность и незыблемость. Материалом для этого послужили камни, вода и вечнозеленые сосны, не меняющие своего облика в течение года, словно неподвластные времени. Но впоследствии картина сада была смягчена. Суровый пейзаж стал необыкновенно лиричным благодаря сезонным акцентам – вишневым и сливовым деревьям, цветущим камелиям. Они являют собой картину поразительной художественной силы, подобно улыбке или трогательной печали на лице воина. Сердцевина комплекса Нидзё – дворец Хонмару, по сути, крепость в крепости.

При взгляде на это сооружение современному человеку приходит в голову только одно: сёгуну, видимо, было чего опасаться. В центре прекрасно укрепленного замка, о системе безопасности которого здесь уже немало сказано, образован участок, окруженный вторым рвом с водой и каменной стеной. Внутри этого контура располагается убежище сёгуна – дворец куда скромнее предыдущего и по сравнению с Ниномару выглядящий хижиной. Так же аскетичен и прилегающий к нему сад, основная достопримечательность которого – толстенная стена, образующая изнутри ступени.

Сад поднят в плане относительно всего комплекса, поэтому здесь нет водоема. По сути, это идеальная темница для мятущейся, изнывающей от беспокойства души. Ступени служат фоном для композиций из растений, и главное удовольствие здесь – подняться по ним и ходить по кругу, наблюдая за обстановкой на территории замка. И дворец, и сад, которые сегодня можно увидеть, - позднейшие реконструкции не пережившего перипетий японской истории Хонмару. На территории замка Нидзё есть еще один сад, Сэйрю-эн, он был создан в 1965 г. Собственно, садом эта территория, расположенная к северу от Ниномару и Хонмару, стала еще в эпоху Мейдзи (1868-1912), до этого здесь располагались квартиры охраны, надобность в которых затем отпала. После передачи в 1939 году всего замка Киото в этом саду проводятся официальные приемы для гостей города или культурные мероприятия, например, чайная церемония для горожан. В саду построено два чайных домика, неповторимый вид ландшафтной композиции придают 1000 камней. Уютный, располагающий к отдыху, сад Сэйрю-эн является современным прочтением японской традиции чайного сада.

Благодаря подбору ассортимента растений каждое время года полнится здесь неизъяснимой прелести: осенние хаги (леспедесцы) и клены, весенние сакуры, рододендроны, глицинии расцвечивают пейзаж немыслимыми сочетаниями красок. Летняя колористика Сэйрю-эн тоже не так скупа в сравнении со старинными садами: среди сформированных в традиционной японской технике деревьев и кустарников наряду с соснами немало декоративных колерных форм, сизоватых (хвойных), золотистых и красных (лиственных).Сад Сэйрю-эн, излучающий праздничное настроение в любое время года, - прекрасное завершение экскурсии по Нидзё. В духе японского садового искусства он таит в себе скрытый философский вывод: ни власть, ни показная роскошь не заменит человеку простой радости бытия.

Историческая справкаРезиденция сёгунов Токугава, замок Нидзё, возникла в связи с необходимостью посещать императорскую столицу, поддерживая контроль над ситуацией. Замок одновременно служил демонстрацией превосходства сёгуната над императорским домом. Показное величие и панический страх – этот контраст отражает дух всего ландшафтно-архитектурного комплекса. История показала, что опасения сёгунов были не напрасными. В 1603 году крепость была основана, в 1626-м третий сёгун династии, Иэмицу, завершил постройку, а два столетия спустя, в ноябре 1867-го, здесь же и было подписано отречение последнего Токугава от власти, положившее конец многовековому могуществу сёгунов. Не стал ли Нидзё, подобно французскому Во-Ле-Виконту, той последней каплей, которая раздразнила амбиции и переполнила чашу терпения богоизбранного правителя страны? Порой приходишь к выводу, что история различных парковых ансамблей имеет общие черты.